В этот день каждый год моя бабушка молчала и плакала. Нет, она не потеряла в блокаду трех дочерей. Зимой 42-го они уехали на полуторке по дороге жизни на большую землю.
К Финляндскому вокзалу по Литейному она везла на саночках два тельца, которые не могли разговаривать, третье шло рядом, периодически падало в снег и бормотало:”Мама, брось меня. Я умираю…” И бабушка, весившая тогда 28 кг, поднимала старшую дочь, била ее по щекам и хрипела:”Нет. Ты будешь жить. У тебя будут дети. Я не дам тебе умереть!”На Ладоге один из солдат дал бабушке малюсенький кусочек шоколада, который она разделила на три части и сунула девочкам в рты, чтобы при бомбежке, если машина уйдет под лед, они умерли, чувствуя вкус мирной жизни. А потом, в эвакуации, она еще долго продолжала кормить дочерей 125-ю граммами съестного, чтобы те не умерли от переедания. Она вся была порезана: в блокаду у нее вылезли лимфоузлы, она навсегда осталась седой беззубой, но волевой женщиной.Несчастное поколение, на долю которого не выпало жизни, детства, юности, молодости. Только страх войны. Сквозь слезы, бабушка в этот день повторяла только одно:”Не дай бог…. не дай бог…”Не дай мне бог когда-нибудь превратиться в идиотку, рядящую своих детей в военную форму и истерящую:”Можем повторить!” НЕ ДАЙ БОГ…
